Враг не имеет ни пола, ни возраста (с).
Опять развелось в столице крысиной братии с облезлыми хвостами. Не знаю, как у кого, но когда я вижу стаю крыс, каждая по полкило весом, как минимум, не боящихся людей и топающих толпами по улице, мне становится не по себе. Ладно, если вечерами. Но возле моего нынешнего дома они оборзели настолько, что лично у меня терпение лопнуло (среди бела дня, не боясь людей, а там детишки малые гуляют). Взял пневматическую винтовку в одну бессонную ночь, и пошёл наводить порядок. Долго выбирал место, откуда пулять, чтобы в какую-нибудь машину не влепить, и чтобы за вора не приняли.
Пять пуль легли точно в цели. Визг!
Надо было сворачиваться… Но, азарт! И тут подносит бабушку точно под последний выстрел «на шорох».
-Молодой человек, а вы в кого там стреляете?
-Крысы.
-Как вы можете, это же живое существо! Пусть живут! Я так сильно чувствую боль всего живого на Земле. Ведь вы же можете промахнуться и не убить сразу. Она ведь мучиться будет!!!
Я посмотрел на неё…
Вспомнилась просёлочная дорога, по которой я когда-то, очень давно, ходил на завод. По пути, когда я шёл со смены, попался маленький крысёныш. Я ничего не имею против грызунов в чистом поле – живут себе и живут, отраву жуют. За мышами гоняться и давить их ногами – развлечение, достойное сельских дебилов.
Но вот крысы… Особенно, когда они приходят к тебе в дом. Я задумался, а будет ли сомневаться крыса, когда ей попадётся беззащитный человек, или ребёнок. Вспомнились фотографии, которые я видел когда-то.
Камень глухо чавкнул в чернозёме. Враг не имеет ни пола, ни возраста. И его боль мне до лампочки.
Интересно, что ты скажешь, бабушка, когда твоего внука покусают эти «живые существа»? Я посмотрел на неё, на шесть бродячих собак, бегущих вслед за нею, и вдруг понял, что нет у неё внуков.
Некого ей защищать. Поэтому можно спокойно чувствовать «боль всего живого на Земле».
Я поставил винтовку на предохранитель и пошёл спать. Знакомство с патрулём или участковым в мои планы совершенно не входило. Через день повторил охоту. Семейка явно поубавилась. А те, что остались, при виде человека сматываются. Мне стало спокойней…
«Оттого не делаю я разрушений и не гублю живое, против меня поворотившееся, – я лишь силу у него отнимаю, бессильным по отношению к жизненности моей делаю.» (с).
Далеко мне до этого. Ой, как далеко!